20.10.2013      912      0
 

Какие бывают папы?

Действительно и бесспорно, папа — это звучит гордо! А в ребячьих преувеличениях есть всё — и…


Какие бывают папы?

Какие бывают папы?

Действительно и бесспорно, папа — это звучит гордо! А в ребячьих преувеличениях есть всё — и наивная вера в исключительность человека, зовущегося отцом, и младенческое восхищение папой-супергероем, и искренняя уверенность, что папа — самая надёжная защита от всех страхов и опасностей на свете. Каждый день карапуз ждёт, как чуда, возвращения отца с работы.

Одна моя знакомая малышка даже глубокой ночью просыпалась, услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ: папа вернулся домой! Эта двухлетняя «альпинистка» молниеносно вылезала из своей кроватки и стремглав бежала в прихожую, чтобы первой повиснуть у папы на шее, прижаться нежной щёчкой к колючему подбородку, снова заснуть в папиных тёплых объятиях и почувствовать, как сильные и ласковые руки бережно относят назад в кроватку… Думаете, такое проявление детской любви — единичный случай?

Между тем, опытные педиатры установили: даже трёхнедельный кроха реагирует на появление отца особым образом: выгибает плечики, поднимает бровки, будто готовится к игре. А мамы, жаловавшиеся на кишечные колики, которые изводили их малюток, не без удивления замечали, что, оказавшись на папиных руках, крошечный бутузик затихал, отцовская ладонь на лобике малютки была лучшим успокаивающим, а также и снотворным…

Кстати, современные психологи развенчали миф о том, что у отца, в отличие от матери, отсутствует тот самый пресловутый родительский инстинкт. На самом деле природный инстинкт заботы о своём потомстве присущ всем хомосапиенсам независимо от пола.

Стоит взглянуть на молодого папу, первый раз в жизни берущего младенца на руки: в глазах — искренняя нежность, движения свежеиспечённого отца удивительно точны, он сам инстинктивно делает всё как полагается, хотя наверняка ужасно волнуется и боится оплошать. Психологи третьего тысячелетия также отправили в мусорную корзину и теорию дедушки Фрейда о том, что дети питают исключительную привязанность именно к матери. На самом деле ничего подобного! Дети любят всех, кто постоянно и значимо присутствует в их жизни! Любовь же к малышу рождается в том случае, если начинаешь делать для него что-то реальное и нужное.

Простое созерцание может наполнить отца умилением, но близость, привязанность и любовь приносит лишь действенная забота. И не нужно бояться, что возня с малышом лишит папу имиджа настоящего мужчины. Поборите этот предрассудок, памятуя о том, что рука, качающая колыбель, правит миром!

Вхожу в роль!

Не боги горшки обжигают! И при желании папе по силам стать для своего чада самым обожаемым. Однако, как и всё архисерьёзное и важное в жизни, почётная роль отца требует не только желания, но и элементарных знаний, чуткой ответственности, постоянства, ласки, выдержки и мужества… В общем, в режиссуре отцовства — множество самых разных составляющих, отсюда и калейдоскоп амплуа, среди которых есть наиболее успешные, и, к сожалению, совсем не удачные…

«Синяя Борода» — очень распространённый и довольно реальный персонаж: в качестве антуража ему выданы воспитательные ежовые рукавицы, а также педагогический ремешок, которым отче часто «лимонит» попку своему подопечному за маломальский проступок. Неудивительно, что отпрыск превращается в шёлкового, как только в зоне его слышимости будет произнесено одно только папино имя. Конечно, «волшебная» сила отцовского авторитета позволяет легко управлять малышом, но так ли здорово вселять в своего кроху основы дисциплины в нагрузку к раболепию и страху?

Хотя папа-Карабас наверняка «воспитывает» исключительно из лучших побуждений, однако запуганный кроха вряд ли поверит, что в тиране-отце умер великий Песталоцци, зато надолго сохранит в душе болезненное чувство собственной неполноценности.

А что если папа вспомнит своё собственное детство: и неповторимое удовольствие от пробежек по тёплым летним лужам, и чувство победоносного покорителя на высокой ветке дерева, и адреналин увлекательной дворовой игры допоздна, и мурашки восторга, когда отец берёт тебя в помощники, а потом хвалит за внесённую в дело лепту…

«Гамлет» всё колеблется: быть ему строгим или не быть? Вот и перевоплощается с завидной регулярностью: то он елейно-заботливый — а потому позволяет детке побаловаться в удовольствие и даже посидеть у себя на голове, да и сам не прочь походить у отпрыска на поводу, — то вдруг вспыхивает «справедливым» гневом на предмет того, что сам же ребёнку и позволял. И вот «зайчик», «солнышко» уже называется «бестолочью» и «разбойником»…

Естественно, что при таком «контрастном душе» карапузу легко растеряться — ему трудно постичь смысл отцовских метаморфоз. Малыш под прессом «разноликого» папиного настроения чувствует себя так, словно его периодически помещают то в кипяток, то в ледяную воду. Отсюда и трещина в отношениях отцов и детей, ведь и непоседе, и паиньке по душе закономерная золотая середина, то есть гармоничное постоянство.

Посему отец с профессиональными повадками хамелеона обречён на фиаско: малыш его просто-напросто боится, о доверии и говорить не приходится… А что если папе выровнять свою «политическую платформу»: не спускать с рук излишек деткиного баловства. А коль малыш всё-таки не на шутку расшалился — использовать дипломатическую тактику мирных переговоров и дипломатических наказаний (лучше лишить приятного, чем «награждать» руганью или «потчевать» битьём по попе).

Переубедить «Карабаса-Барабаса» в ошибочности его педагогических воззрений труднее, чем доказать теорему Ферма. «Папа знает, что говорит!» — произносит сам отец, а значит, все остальные (мама, бабушка с дедушкой) могут предать забвению собственные доводы о воспитании маленького. И будь вышеперечисленные родственники хоть докторами педагогических наук — отцу они не указ. Что ребёнку кушать, что надевать-обувать, что читать, какую сказку слушать на ночь, в каком углу стоять, с кем дружить и чем дышать — регламентировано папой и обжалованию не подлежит. Естественно, что сам малыш права голоса не имеет априори. Эта маленькая «марионетка» действует по натяжению нитей в папиных руках, мало-помалу превращаясь в пассивного ипохондрика или, наоборот, накапливая агрессию, дабы свергнуть в один прекрасный день диктатуру папы-кукловода.

Обнаружить универсальное средство для безболезненного излечения «управленческой» напасти у отца — дело непростое. Но, возможно, экскурс в историю его детства пригодится: пусть взрослый «Карабас» вспомнит, что из родительской дидактики ему не нравилось в своё «подгоршочное» время. Вероятно, что «ныряющий» в воспоминаниях назовёт именно те страшилки, какие сам проделывает с собственным чадом… Внимательным слушателям мемуаров не возбраняется дипломатично намекнуть об этом автору.

«Дон Кихот» — любопытнейший типаж, который проявляет свою отцовско-рыцарско-бунтарскую сущность, ещё только узнав о рождении наследника или дочери. Он готов на подвиги ради любимого чада, которому по определению следует быть лучше-прелучше всех!

Не исключено, что свежеиспечённый отец, получив информацию о росте и весе малютки, будет недоволен медперсоналом роддома: ему бы хотелось младенца поувесистее и подлиннее! На папин педагогический взгляд, и в детском саду малышу также не уделяется должного внимания, поэтому без его авторских и регулярных «спецкурсов» дело повышения профессиональной квалификации не сдвинется с мёртвой точки. У такого отца по артикулу имеется в наличии и грешок нарциссизма: так что, гуляя с крохой, он будет, словно радар, отлавливать восхищённые взгляды окружающих и восторженные реплики прохожих по поводу невероятной очаровательности собственного отпрыска. И не дай Бог, кому-нибудь сделать его чаду замечание — донкихотство в папиной душе молниеносно вскипает и вырывается наружу в самой неприглядной форме: обидчику будет дан подробнейший словесный портрет и краткая характеристика личности.

Увязнув во взрослых баталиях за честь и славу своего одного малыша, папе некогда уделить время самому «предмету раздора». Более того, ребёнку не очень-то и уютно с таким громовержцем, а порой — элементарно стыдно за него.

Дабы не допустить «холодной» войны отцов и детей, старшему доблестному поколению не мешало бы изменить вектор своих претенциозных усилий в сторону весёлых совместных игр или походов с деткой и его друзьями в музей, цирк, зоопарк, на рыбалку… Так легче будет понять, что все дети по-своему хороши, и у них есть свои любящие папы. А как много нового и полезного узнаёт от своего папы малыш, который к тому же будет им очень гордиться.

Папа в амплуа «Курицы-наседки» — случай довольно редкий, а потому особо пикантный. Такой экземпляр семейного «Олимпа» вызывает смешанное чувство: он трогает сердце заботами и застревает в печёнках своим занудством. Всё, что делает кто-то, — не так, а вот поручили бы это самое «наседке», то просто диву дались бы, как ловко он управился! Если бы он мог кормить детку грудью, то не отдал бы столь ответственное дело маме малыша.

Он бы и родил, в конце концов! В «золотой коллекции» папы-«наседки» — ежечасные ощупывания лобика ребёнка, осмотры горлышка и предвосхищение тяжелейших заболеваний, стоит крохе единожды чихнуть или почесаться. Папа мечется между детской поликлиникой и библиотекой медицинского института, дабы знать, чем же ещё таким ребёнок может заболеть? Играть с детьми его «цыплёнку» — табу, а вдруг у них коклюш, лишай или свинка?!

Лепить пасочки в песочнице — катастрофа: там же тьма-тьмущая микробов! Фрукты и овощи для малыша папа кипятит, а после дезинфицирует спиртом, вещички малыша стирает только сам и непременно полощет их в семи водах. Он бы и кроху стерилизовал после каждой прогулки… Однако догадывается, что такая экстремальная процедура навредит здоровью подопечного.

А может быть, папе на досуге почитать любопытный фолиант доктора Комаровского «Здоровье ребёнка и здравый смысл его родственников»?

Папа-«Пластилин» — отличное «учебное пособие» для маленького манипулятора. Горы ненужных игрушек, диатез и лишний вес из-за немереного количества скормленных папой сладостей, близорукость и невроз от километров компьютерных игр — это далеко не весь список, в который входят папины изыски для удовлетворения капризом своего чала. А то, что этот маленький монстр обретает мастерство по классу капризов и истерик, не вызывает сомнения даже у самого отца. Само собой, что стратегия воспитания не придётся по вкусу маме, которая сладить с капризулей-хочухой не в силах, а посему выходит «на тропу войны» с мягкотелым воспитателем.

Такая эволюция родительских взаимоотношений грозит ребёнку бытием в атмосфере бурных семейных перепалок, в которых кроха, тайно сочувствуя отцу, не в силах ничего изменить. И захочется тогда предку прекратить сей изматывающий марафон между капризами и сварливостью, но как превратиться из пластилина в кремень?

Поговорить с крохой по душам: малыш тонко чувствует любые семейные неурядицы, страдая от них, так что с превеликим удовольствием примет участие в налаживании семейного мира. Подпишите с малышом тайный договор об обмене: чипсы — на яблоки, шоколад — на вкусные и полезные сырки, компьютерные игры — на интересные книжки, игрушки — только по праздникам и т. п. Поверьте, такая дипломатия укрепит и папин авторитет, и семейные узы.

Конечно, это далеко не полная галерея отцовских образов. Да и мы не претендуем на исчерпываемость темы. Скорее, предлагаем возможные силуэты и не без доли юмора. Папы действительно такие разные! И это на самом деле здорово!

Но вы всё-таки спросите, а какой же, на наш взгляд, заслуживает звания «Хороший»? А мы ответим: «Все папы хороши, если заботятся о своём ребёнке!». Возможно, они и допускают какие-то ошибки или просчёты, но искренняя любовь к малышу способна творить чудеса, а папа — меняться к лучшему!

Примите всем сердцем плод своей любви, и он обязательно почувствует, как в душе рождаются слова: «Дорогой мой папочка! Сильный, смелый, честный, надёжный. Ты всегда готов прийти на помощь. Нигде и никогда я не чувствовал себя более защищённым, чем у тебя на руках. Никто не умел утешить меня так, как ты, — достаточно было услышать твой низкий голос, наполненный уверенностью и спокойствием, чтобы слёзы страха, обиды и боли высохли сами собой. Сидя на твоих коленях, я мечтал, что вырасту и стану таким же, как ты, и мои дети будут счастливы рядом со мной, как счастлив я сам». (Из письма сына Чарльза Дарвина).