Много континентов — одна семья. Лев Толстой и его потомки (часть 2)
Начало: Проще пареной репы. Потомки интересовались многими вопросами, но больше всего едой и традициями, с нею связанными. Тем более, что дегустация блюд русской кухни в программе была пунктом номер один. При виде незнакомых блюд гости вежливо осведомлялись: «а вы уверены, что это типично русское блюдо?». Больше всего им полюбился черных хлеб и неизменные блины с разными начинками. А вот к сырникам и киселю интереса не проявляли. В зале дома они усаживались за стол и представляли себя за обедом у дедушки – графа.
Вообще, если говорить о традициях, то можно вспомнить, что в хорошую погоду семейные трапезы у Толстых чаще всего проходили не в гостиной, а на площадке перед домом. Под ветками липы, в тени стоял длинный стол, который всегда был накрыт белой скатертью. На нем шумел серебряный самовар, расставлена посуда, горшочек с густыми сливками, хлеб, прикрытый от пыли и мух салфеткой. Трапеза сопровождалась оживленным разговором с шуточками, обсуждением планов на день, так же и были веселые шутки, собранные со всех континентов земного шара. Выпив кофе, Лев Николаевич как обычно уходил у себе работать. Выходил только к позднему завтраку – «оживленный, вид был похож на успевшего что – то сделать человека, довольный и радостный». Ему готовили овсяную кашу и небольшой горшочек с простоквашей. Он ел овсянку, при этом разговаривал, после опрокидывал содержимое горшочка в тарелку и принимался с превеликим удовольствием кушать ложками простоквашу. В ясной поляне готовили обычно на два стола: одним – мясное, другим, как самому Льву Николаевичу, — вегетарианское. Обед писателя состоял из супа, мучных или молочных блюд и сладкого. Вино не жаловали, только изредка, когда Толстой чувствовал себя нездоровым, он выпивал небольшую рюмку мадеры или портвейна. В праздники подавали фирменные блюда: суфле из репы, анковский лимонный пирог и неподражаемую яблочную пастилу, которую мастерски готовила Софья Андреевна.
«Золотая» молодежь. Посетители Ясной Поляны было очень любопытно увидеть писателя в кругу семьи, среди детей и внуков. Отношения Льва Толстого с детьми были наполнены любовью, какими они должны быть – сердечными, дружелюбными, нежными. Дети дорожили его обществом, радовались, когда он затевал для них какое – нибудь приключение. Спешили к нему, когда их звали, чтобы делать шведскую гимнастику, прыгать, бегать, играть в чехарду и городки. Старик не ворчал, когда многочисленные внуки и внучки занимали его любимое, обитое розовым штофом вольтерское кресло, ставшее местом для игр. Толстой вообще не чуждался их веселого настроения и невинных шалостей. Как-то в зал ворвалась толпа мальчишек и барышень, которые стали дурачиться. Веселье их было так заразительно, что появившийся в дверях Лев Николаевич также выкинул коленце и выступил с па из мазурки.
Вот и сегодня разновозрастная ватага младших толстых чувствовала себя в Ясной поляне очень органично. Живущие на разных континентах, ребятишки нашли общий язык сразу же и радовали взрослых, живя своей жизнью: носились по парку, играя в догонялки, рисовали на мемориальной террасе, увитой диким виноградником, купались в старинном усадебном пруду, прыгая туда с тарзанки, азартно играли в футбол, рыбачили, варили уху. При этом большинство из них предпочитало бегать босиком. Как ту не поверит в генетическую предрасположенность?
Но главные их интересы сосредоточились вокруг яснополянской конюшни, в которой содержится около 30 выездных лошадей, в том числе ахалтекинцы и русские рысаки. Однако маленьких сорванцов покорили не чистокровные скакуны, а забавные пони из музейного Пони-клуба. Дети не только с удовольствием катались по усадьбе на миниатюрных лошадках, но и трогательно за ними ухаживали. Любовь к лошадям у Толстых в крови. Лев Николаевич был прекрасным наездником. Он и в 80 лет привычным жестом опытного ездока брал вожжи, вставив ногу в стремя, легко вскакивал на своего гнедого жеребца Делира и пускался вперед английской рысью. Вот такой он – Лев Николаевич, любящий свою родню, талантливый, великий.
